[transformers-Gen]

Название: По каплям прочь уйди
Автор: SSC
Вселенная: TFP, пост-34 серия
Законченность: закончено
Жанр: action, драма
Размер: 2732 слов
Персонажи: Кнокаут, Брейкдаун, Сайлас, Дредвинг, немного Саундвейв и Мегатрон
Предупреждения: смерть персонажа
Саммари: Сознание Сайласа пересажено в Брейкдауна. Но не все так гладко... Да и док не забыл своего ассистента.

Я могу видеть.
Перед глазами светло. Я... я... какие странные знаки перед глазами, от них тошнит аж.
Перед глазами... лицо. Я его знаю. Его зовут Кристиан. Он врет, что родился в Трансильвании. Он мой врач.
Я... Я Сайлас.
Почему я не могу дышать? Как хочется вздохнуть. Как тяжело, когда нельзя дышать.

Что я помню последним? Что-то... какой-то фиолетовый проблеск. Ярко-фиолетовый. Глаза. Я видел эти глаза, та паучиха, прекрасная, страшная, но... но... почему я помню ее глаза?
Вот оно! Черная гора Немезис Прайма, рушится сверху, ломает кости. Помню. А глаза — просто глюк. Бывает.

***

- Нет, - тяжеловесный ответ на корню прибил любые возражения.
Спорить с лидером опасно — но Кнокаут попытался, вытягиваясь от напряжения так, что стал чуть-чуть больше ростом. Самую малость.
- Нет. Раз он настолько слаб, что попался Эйрахнид — никакой спасательной операции не будет. Я запретил это в прошлый раз и запрещаю сейчас.
Спорить с лидером бесполезно. Только Старскрим умел с невыносимой смелостью продавливать решения, не боясь за полировку, а если запрещали — идти и делать в обход.
И где теперь Старскрим?

Маленький медик медленно кивнул:
- Как прикажете, мой лорд.
Он заметил едва примечательное мерцание линз Дредвинга — но вышел, ни на что не надеясь. Дредвинг новичок, он не будет спорить. Не будет. Кольца оптосенсоров расширились, почти пропадая за гранями линз.

***

Очень сложно ходить, когда объективно в тебе десять тонн веса. Живого металла, но все-таки десять тонн. Мозг отказывается воспринимать.
Ах, да, у меня же теперь процессор и все прочее. Эти роботы, как девочки из отдела бухучета, называют всю сложнейшую начинку своей головы «проц». И ведь не нравится — а прямо на язык просится.
(Глоссу. Через вокалайзер)
Нет, это на самом деле неплохо, когда я понимаю, как держаться на ногах. Этот кибертронец был мощным парнем.
(Мехом)
Да черт раздери этот странный глюк!
(Шарки. Шаркам в когти)
Что ж такое... Адаптация. Просто адаптация. В этой железной банке власть принадлежит мне.

***

Десептиконы не склонны к терзаниям по своей натуре. По крайней мере, склонные к оным долго не жили, так что естественный отбор оставил на стороне фиолетового знака только тех, кому в общем плевать на боевых товарищей.
Ну или кто успешно делал вид, что ему плевать, и знал, когда надо отрубить вокалайзер.
Тем больше удивился Кнокаут, уже зайдя в медотсек, когда внутренний экран над выходом включился на трансляцию. Никаких приказов не последовало — просто вид на мостик. Вид, который открыл для него...
Ну кто еще мог сотворить подобное, не опасаясь наказания? Не эрадикон же.

Речь слышалась тихо, но достаточно отчетливо. Говорил Дредвинг:
- Мой лорд, и все же позволю напомнить: прошлый захват Брейкдауна обернулся проблемами с белковым населением. Они даже смогли собрать аналог трансформера, который мы засекли ротацию назад, и эта модель была достаточно эффективна. Если первый раз без помощи Старскрима он не выбрался — как он выберется теперь, раненый гораздо серьезнее?
- Дредвинг, никто не будет спасать идиота, попавшегося второй раз.

Кнокаут хмыкнул, отвлекаясь на полклика. Лорд, обжегшись пару раз на доверии своим подчиненным, безжалостно искоренял любые намеки на сближение между ними. Дружба и боевое братство все равно цвели, но каждый, хоть раз попавшись на внимании к товарищу, уходил у Мегатрона в список неблагонадежных. Старскрим уже сколько ворнов без триады, а все равно помнят ему каждый выбор в пользу спасения подчиненных ему лично крыльев. Но Старскрим — просто-таки эталон неблагонадежности, что уж по нему судить. Другое дело — Дредвинг, раньше связанный лишь только близнецом.
Но эта половинчатость его уцелевшей Искры и могла помочь медику. Кнокаут просто ждал, когда новый зам заговорит снова.

- Я не говорю о спасении, мой Лорд. Я говорю о том, чтобы лишить белковых доступа к кибертронским технологиям в формате долговременного исследования. Тем более, раз сейчас снова появился его жизненный сигнал — кто знает, какие слабые стороны наших корпусов они успеют узнать? - слова Дредвинга, полные рассудочной безжалостности, заставили Мегатрона задуматься.
Изобретательнейший — в прошлом — ум Кибертрона после путешествия несколько заржавел, но уже через двенадцать кликов Лорд заговорил снова:
- Притащите его живым. Хочу наказать его лично. И, Дредвинг, еще один потерянный напарник...

Экран вырубился, оставляя Кнокаута в звенящей тишине медотсека. Медленно отходя, он снизил чувствительность аудиодатчиков, оглянулся, прикидывая, что бы взять в такой необычной ситуации, но остановился на привычном энергонном посохе и наборе первой помощи.
Скоро у двери раздался тяжелый грохот шагов — не звонкий четкий марш, вечно раздражавший всех вокруг, сбивающийся только на мостике от рычания Мегатрона, а громовой топот не хуже брейкдауновского. И не скажешь, что Дредвинг — мастер маскировки. Без опыта — не скажешь.

- Выдвигаемся, - уронил сурово новый зам, ожидая увидеть на лице доктора хоть какое-то выражение. Но Кнокаут просто кивнул ему, вскидывая посох, и шагнул к дверям.

***

Каждый день, просыпаясь с утра — никак не могу отвыкнуть спать — я напоминаю себе свое имя. Так глупо. Я, Сайлас, собравший самую безумную, самую мощную организацию кибертеррора, я, готовый сравнять пол-Земли до глянцевого стекла, я, готовый взять власть в свои руки, как только дотикает наш план — боюсь.
Я никому не расскажу.
Никогда.
Никогда, потому что мои люди не должны видеть мою слабость.

Но каждую ночь во сне я вижу незнакомые города. Вижу других десептиконов. Мне снится чужая война. Каждое утро я знаю, что я — Сайлас — человек. Но каждую ночь я — Брейкдаун — робот.
(Меха)
Да прекрати меня поправлять, ублюдок железный!

***

У входа в «земной мост» их ждал Саундвейв. По связисту никогда не определишь, что он имеет на Искре, но Кнокаут все равно погромче подумал, что благодарен, и кивнул незаметно. В ответ он, как всегда, ничего не дождался, но уверенность, что Саундвейв все понял, накрыла чуть-чуть посторонней волной. Наверное, Старскрим так и общался с ним, умудряясь прекрасно находить взаимопонимание в монологе к бесстрастному экрану.
- Операцию проворачиваем быстро — напали, забрали, улетели. Никакого героизма, - бубнил Дредвинг, как курсанту, явно не привыкнув работать в команде. Да еще эта неудача с Эйрахнид подгрызала, как скреплет — глупый, беспомощный провал.
Кнокаут вместо ответа прокрутил энергонный посох вокруг запястья и ткнул им в пол.
- Принято, - наконец, добавил он вслух — и пошел первым в зелень телепорта.

Они вышли в стороне от базы, чтобы успеть переговорить вне Немезиса. Дредвинг мог иногда чуть-чуть тормозить, но компенсировал это юникроновской интуицией опытного сапера.
- Откуда такое рвение спасателя? - уронил он без крохи насмешки, не глядя на маленького дока, - в его дезактиве — только его вина.
- Налить, - отрубил Кнокаут, шагая вперед — по мягкому горячему песку проще пойти, чем проехать, - ассистентами разбрасываться не буду. К тому же чую какую-то юникроновщину.
Новый зам кивнул, звякнув в согласии сведенными крыльями:
- Я не видел деталей, но...
- На месте драки я нашел только энергон Эйрахнид, - перебил его Кнокаут, снова прокручивая жезл, - к тому же его Искра сначала очень ослабла, потом исчезла с моих мониторов, как будто потухла или закапсулировалась в стазис, а теперь снова актив.
- Искра? Ты хочешь сказать, вы...
- Нет, - снова резко перебил его док, яростно вздернув колесные стойки, - он мой ассистент. Все данные снимаются маячками. Дураков на Немезисе много, а второго ассистента нет. И можешь не трудиться — нет, я не буду его никем заменять. Все толковые давно дезактив или я их сам пристрелю в первые два джоора.
Дредвинг кивнул, больше не поднимая слишком тонкую для десептиконов тему — дружба, привязанность, преданность с тяжелой и очень убедительной руки Мегатрона считались автоботской расхлябанностью. Мнение давно прижилось. Да и в конце концов неуживчивый док и правда мог пристрелить десяток помощников до того, как нашел нужного.

***

Мне нравится уходить от моих людей. Отговариваюсь желанием потренировать корпус без вмешательства — в конце концов его интерфейс на кибертронском, и я все еще определяю нужные функции случайным методом.
Но на самом деле...
На самом деле мне неудобно среди людей. Маленькие, слабые, хрупкие по сравнению со мной. Раньше я был самым сильным, самым быстрым в своей команде, теперь же они вовсе никогда не смогут сравняться со мной, разве что завалить числом.
Иррациональный страх и отвращение перед мыслью о раздавленном человеке — о своем человеке, все они, в моей команде, мне нужны — гонит меня за внешние стены ангаров, давая передышку.
В пустыне я кажусь себе не таким большим. Особенно ночью, когда смотрю на звезды.
Чертова романтика.
(Шлакова расхлябанность)
Не поправляй меня!

***

Найти, захватить, удержать.
Как шестеренку у минибота. Если забыть, какие миниботы злобные параноидальные и агрессивные шарки.

Кнокаут не спешил, даже когда они подошли достаточно близко, чтобы различать на синем корпусе каждую царапину.
- Шлак, со мной он хоть как-то за собой следил, - на грани слышимости прошептал он Дредвингу, но все равно спугнул добычу.

Два мощных боевика — летучий и колесный — покатились в пыли, в лязге и грохоте, в натужном вое вент-систем, вцепившись друг в друга мертвой, до хруста экзоскелетов, хваткой.
Кнокаут, изящно отстранившись, шагнул к дерущимся, и защекнул стат-наручники на удачно подставившихся широких запястьях.
- На базу, - Дредвинг потянулся, расправляя вдавленные пластины брони, и подхватил замедленного и ничего не соображающего `кона за плечо. Стат-наручники на максимальном заряде отлично давили сопротивление.
Но Дредвинг и Кнокаут все равно обменялись взглядами, недоуменным у зама и странным, нечитаемым — у дока. Каждый из них мог бы поклясться, что руки почти приподнялись навстречу наручникам. Как будто Брейкдаун не мог не сопротивляться, но страстно хотел это прекратить.
- Нейроконтроллер? - тихо предположил новый зам, пока разворачивалась воронка «земного моста».
- Шаркова шестерня, - выругался в ответ Кнокаут, погруженный в данные с маячков, - юникроновщина.
- Но мы его нашли.
- Квинта... нет, Дредвинг. Не нашли. Не его, - в резком голосе Кнокаута мелькнула яростным хрипом статика.

***

Я ненавижу свое новое тело, вот в чем подвох. Каждую схему, каждую шлакову плату — чертову, чертову, чертову!
Оно не слушается, не подчиняется, подводит. Раньше я мог положиться на каждую мышцу, а теперь то и дело сервоприводы выходят из-под контроля, и даже в мыслях раздрай.
Хотел ввалить по самые шестерни (избить, избить), шлак раздери(черти заберите!) - синему шарку (ублюдку!) летучему, потом красному добавить, а руки сами протянулись вперед, под захват!

А теперь — сиди на платформе. Смотри, как идиот, Сайлас.
- Я сейчас отключу твои наручники, - у алого меха, я знаю, что он медик, что у него дурной характер и шлаково чувство юмора, в руках нет оружия. Но это не показатель.
- Да ладно, - щерюсь во всю пасть, - полировку не боишься попортить, гаечка? - слова сами просятся наружу.
У него в окулярах (глазах, черт возьми!) мелькает что-то, да не пойму, что. Этот понял бы. Брейкдаун его превозносил, дурнина железная, а я закатаю в хорошенький красный куб.

***

Кнокаут невесело, зло оскалился, когда что-то, занявшее корпус Брейкдауна, кинулось на него. Глупо, не трансформировав руку в молот, кинулось.
Контроллер передал сигнал на снижение двигательных функций, и синий корпус осел у самых ног маленького доктора беспомощной грудой, клеткой для вселившегося.
- Назови свое имя, - резко приказал Кнокаут, возвращая ему часть контроля над серво.
Пауза в шесть кликов. Раньше время отклика не превышало четырех.
- Я — Сайлас из MECH!
- Так вот, идиот из белковых, - Кнокаут снова скривился, - ты украл у меня ассистента — теперь заменишь его. Как экспонат.
Сайлас вскинулся, открыл было рот глупым белковым жестом, не включая вокалайзер, но доктор безжалостно скрутил двигательные функции в ноль, не касаясь синей брони даже посохом.
- Это был мой ассистент, - холодно добавил он.
По правде, от его взгляда кислород так и норовил скатиться по синей броне обжигающими ледяными каплями.

***

Теперь у меня два объекта для ненависти. Хотя нет — каждого этого шлакова десептикона я ненавижу люто. Шлак и в шлак отправятся!
Их маниакального вожака, их безликую дрянь-связиста, от которого у меня магистрали в узел завязываются, их тупых одинаковых солдат, их ублюдочного громаду с крыльями. И особенно — о, в аду приготовят твоей Искре особые щипцы — я ненавижу Кнокаута.
Его пижонскую краску, его выморочные окуляры, его дурацкие ушки, его пидорский голос.
Всю жизнь ненавидел пидарасов, а тут робот-пидарас.
Ночами мне снится эта их тупая война, и у меня уже нет сил, нет сил держаться, я хочу убивать, разбить голову о стенку, орать. Но как только я пытаюсь дернуться, Кнокаут выкручивает мне двигательные функции на минимум.
И говорит. Джоор за джоором.
Часами, часами, часами. Сутками напролет.
Это пытка. Я больше не выдержу, просто не выдержу. Я его ненавижу. Я убью его или умру.

***

- Как его состояние? - Кнокаут мог многое — но не залезть в чужой процессор напрямую, поворошив там мысли.
Бесстрастный фейсплейт связиста выдал график с резким понижением паразитной алой линии и плавным ростом привычной синей. Беспокоило, что алая линия, хоть и сильно просев, уже полротации удерживалась на одном уровне. Саундвейв тоже отметил это замедление, выразительно подсветив этот участок.
За дверью медбея, на ремонтном столе, в блокираторах, лежал единственный пациент. Даже Мегатрона заинтересовал этот беспрецедентный эксперимент — перенос сознания белкового в меха-корпус, и последующее его истребление.
Расщедрившись, Лорд даже пообещал Кнокауту оставить Брейкдауна в активе, когда все закончится. Негласно подразумевая, что если медик не справится — провалиться ему лучше прямо на месте, или сбежать за Старскримом, подальше от ярости и термоядерной пушки.

- Мегатрону это не понравится, - Кнокаут даже в мыслях не позволил себе нелицеприятного о Лорде, - я попробую усилить терапию.
Саундвейв молчал — наверное, опять сканировал мысли — и док не удержался, подкинув ему пару веселых образов. На стекле фейсплейта не отразилось ничего, но связист неожиданно и коротко кивнул.
- Думаешь, это сработает? - уточнил Кнокаут, но на этот раз не дождался внятного ответа, предположив, что имелось в виду «возможно».

***

Я уже не могу бороться. Я... забываю. Я не могу. Я просто устал.
Как меня зовут? Сайлас. Сайлас.
Кнокаут сменил тактику — теперь он не треплется по три ротации о какой-то полировке и прочей чуши, теперь он очень внятно и образно мне рассказывает, показывая видео, истории из прошлого.
А у них прошлого — несколько миллионов лет, и на каждый год по истории. Я теперь хорошо помню любимый сорт энергона Кнокаута, его стиль езды, бывшую любимую марку очистителя для особого блеска, его теперь не выпускают, потому что Кибертрон разрушен, и его нынешнюю любимую марку.

Я не могу вспомнить, что я ел на завтрак, пока был человеком. Ну я же ел что-то на завтрак?

Я могу посреди перезарядки вскочить и до загрузки системы подготовить медбей к приему армии пациентов. Я знаю название каждой детали и каждого механизма, каждую особенность, каждый глюк системы. Например, медсканер имеет волшебную особенность при работе с эрадиконами выдавать им завышенные параметры систем из-за наводок. Лазерный скальпель номер три, лежащий четвертым в коробке, пристыковывается к пальцу Кнокаута, но только если его прогреть заранее. Оксиданты А-класса, в банках с синими маркерами, номера 1-5, должны храниться в строгой темноте.

Как разбирать мой любимый пистолет? О Праймас... (боже!) какая марка моего любимого пистолета? Смит-Вессон? Ну Смит-Вессон же. Точно.
...Кольт.

Я знаю, что мой основной противник — не ФБР, а Балкхэд. Я знаю о нем все, включая марку энергона в системах, потому что автоботы сперли этот энергон у нас.
(У десептиконов)

Нет. Нет. Нет. Я выдержу. Немного еще продержаться, я выдержу. Я — Сайлас, я белков... человек! Я — человек! Человек.
Я лучше механизма.

***

График снова замирает.
Настроение Лорда — такая же безопасная штука, как энергон-сырец под обстрелом.
Кнокаут уже подчинил себе строптивый синий корпус, хоть и не подставил бы спину сейчас, но видит своего ассистента, своего старого друга — в жестах, во взглядах, во всех показаниях. Додавить, дожать, дать пинка шлакову Брейки — чтобы вылез наконец, выкинул белковый мусор из сознания!
- Так, дружище, - Кнокаут весел, озабочен и деловит, - подъем. Нацепи парадный вид на фейсплейт. Выведу тебя погулять.
Боевик держится чуть впереди, не под прицелом — но понимая, как прицел близок, если вдруг дернется, и как близко у Кнокаута регулятор. Позорно падать посреди коридора ой как не хочется.

Саундвейв вновь лично открывает «земной мост», считывая параметры с обоих `конов.
Нервное возбуждение Кнокаута — как пузырьки в масле, усталое отчаяние Сайласа — как нагар на броне после выстрела, растрескавшийся и черный, мерцание личности Брейкдауна — как синеватая патина, подернувшая деталь от жара, почти готовая проявиться под нагаром поверхность.

Он ждет, зная — на этот раз удача обеспечена. Связист всегда просто ждет.

***

(Гонки? Ну хоть какая-то радость.)

Нет, гонки — это неплохо. Мне никогда не догнать Кнокаута, но подразнить, делая вид, что хочу спихнуть его с дороги...

(Так, так. О чем это я думаю?)

Я знаю этот каньон — тут частенько проходят нелегальные гонки, удачный, опасный, и почти неохраняемый участок шоссе. Сегодня ночью здесь никого нет.
Мы много раз гоняли здесь.

(Нет, это Брейкдаун гонял здесь много раз, и часто ждал Кнокаута. А я...)

- Я так скучал по гонкам. Без них тускло.

(Я не... )

- Это наш каньон. Док уже заходит на поворот, красиво пошел, а мне ждать тут из-за этого белкового...

(Я не...)

- Это наш каньон... это моя память. Это мой корпус! Это — Я, я Брейкдаун, стантикон, десептикон! Ассистент доктора Кнокаута с турхулонских времен!

(Я...)
(Я не...)

***

Кнокаут выходит с трассы юзом, стесывая покрышки, со свистом — трансформируясь, влетая прямо в синий корпус.
Клик не включает окуляры — его так привычно поймали, как всегда в их дурачествах на трассе.
Мощные руки — под колесными стойками и на запястье. Включить оптику.
Посмотреть.

Улыбнуться старому другу.